На пути к храму - Часть 6 - Сергей Довженко
Оглавление
НА ПУТИ К ХРАМУ
9. ЕДИНЫМИ УСТАМИ?
…По вечерам, отходя ко сну, они любили составлять
согласные и стройные хоры. В этих песнях они передавали
все ощущения, которые доставлял им отходящий день,
славили его и прощались с ним…Федор Достоевский. Сон смешного человека
Признаемся: увы и увы, многим очень хорошим и очень верующим, но выросшим в стране Советов старушкам уже никогда не разобрать, скажем, церковнославянскую Псалтирь. Но и это еще ничего. Есть и другой заветный ключик.
Мой старинный знакомый – образованнейший и добрейший человек. С некоторых пор, однако, испросив совета духовного наставника, я перестал заходить к нему на «рюмку чая». На его всегда изобильном столе можно без труда найти и угощение, соответствующее букве устава о постах и трапезе, но… хочется же, чтоб гость все попробовал. И тут в ход пускается «неотразимый» довод: «Да ладно вам, Бог же все равно не видит»… Ну да. Тот «бог», который имеется в виду, наверно, и вправду мало что видит. Ведь мой знакомый с гордостью величает себя атеистом. Но как-то случилось мне подслушать его домашнее музицирование в минуты досуга. «Атеист», как оказалось, всему предпочитает простые мелодии из церковного Обихода. И очень любит ездить в Троице-Сергиеву Лавру послушать пение братского хора…
В 2003 году меня, уже крещеного, но еще не оглашенного (невозможная в древней Церкви вещь, а сейчас?..), привели и «поставили» в хор Ильинского храма в Каблукове под Москвой, и хватило же энергии у сестричек Кати и Эммы (в крещении Марии), бывшим в ту пору рядом, на то, что не дали удрать оттуда, пока мало-мальски не стало получаться хотя бы различать гласы. Ведь так не хочется делать то, чего не умеешь. А потом… По чьим-то молитвам (может, покойного прадеда-протоиерея?) богослужебное пение на годы стало главным делом моей жизни.
Вспомним, с какими душевными устремлениями апостол Павел спешит к римским христианам:
…Весьма желаю увидеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему, то есть утешиться с вами верою общею, вашею и моею (Рим. 1, 11 – 12). Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа (15, 5 – 6).
Единомыслие нужно для того, чтобы вместе славить Бога. Христиане призваны прославлять Его всей своей жизнью, но здесь – более конкретный смысл: славить едиными устами. То есть – петь, а в текстах Священного Писания и богослужения «петь» означает только одно: славить. В вышних (насколько нам, земным, известно от побывавших «там»; в их числе, кстати, и апостол Павел) пение непрерывно, у нас после грехопадения – нет; но даже в своеобразном мысленном раю героя «Сна…» Достоевского опять-таки – пение. А уж у первых христиан… Вот выдержка из «Увещания к язычнику» святителя Климента Александрийского (III век):
«…На боголюбезной чистотенистой горе <то есть в храме> предаются веселию; но не Менады <жрицы>… а дщери Божии, прекрасные агницы, совершающие честные торжества Слова <в оригинале – «оргии». Понижение смысла со временем – факт для нас привычный. – С. Д.> составляя здравомысленный хор; хор здесь – праведники; тут пение, тут гимн Царю всего; поют отроковицы, славословят Ангелы, говорят пророки».
Для контраста – отрывок из чудного автобиографического рассказа Никифорова-Волгина «Певчий».
«Во время всенощного бдения или Литургии облокотишься на железную амвонную оградку, глядишь восхищенными вытаращенными глазами на певчих, в таинственный дымящийся алтарь и думаешь: “Нет счастливее людей, как те, кто предстоит на клиросе или в алтаре! Все они приближенные Господа Бога…” Я не мог понять, почему Господь терпит на клиросе Ефимку Лохматого – пьяницу и сквернослова; баса торговца Гадюкина, который старается людям победнее подсунуть прогорклое масло, черствый хлеб и никогда не дает конфет “на придачу”. Сторожа Евстигнея терпит Господь, а он всегда чесноком пахнет и нюхает табак. Лицо у него какое-то дубленое, сизое, как у похоронного факельщика.
В алтаре да на клиросе должны быть люди лицом чистые, тихие и как бы праведные!»
И маленький Вася отправляется на квартиру к соборному регенту, чтобы записаться в хор.
«Наступило воскресенье. Я пришел в собор за час до обедни. Первым делом прошел в ризницу облачаться в кафтан… Со страхом Божьим поднялся на клирос. В десять часов зазвонили к обедне…
…Пою с хором, тонкой белой ниточкой вплетаюсь в узорчатую ткань песнопений и ничего не вижу, кроме облачно-синего с позолотой дыма. И вдруг, во время сладостного до щекотания в сердце забытья, произошло нечто страшное для меня…
Пели “Верую во единаго Бога Отца Вседержителя”… Я подпевал и ничего не замечал в потоке громокипящего Символа веры… Когда певчие грянули: “Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь”, – я не сумел вовремя остановиться и на всю церковь с ее гулким перекатом визгливо прозвенел позднее всех: “А-а-минь!” В глазах моих помутилось. Я съежился. Кто-то из певчих дал мне затрещину по затылку, где-то фыркнули, регент Егор Михайлович схватил меня за волосы и придушенным шипящим хрипом простонал:
– Снимай кафтан! Убирайся сию минуту с клироса, а то убью!
…Дав по затылку несколько щелчков, меня выпроводили с клироса».
В следующей главе «Святое святых» той же книги рассказов писатель возвращается к этому случаю.
«Ко мне подошел сторож Евстигней.
…А здорово ты каркнул тогда за обедней, на клиросе, – напомнил он, подмигнув смеющимся глазом, – всех рассмешил только! Регент Егор Михайлович даже запьянствовал в этот день: “Всю, – говорит, – музыку шельмец нарушил”».
Нашему храму на окраине маленького города до соборной стати далеко. Но в нем так долго не было приличного пения, что сейчас, когда иной раз хор устает и «Тело Христово» робко и оттого нескладно затягивают предстоящие «людие», уши музыкально чуткого отца-настоятеля Александра не выдерживают и он недовольно поворачивается в сторону регента: мол, чего молчите. А меня иногда ловят на улице, чтобы задать страшный вопрос: простите… а можно… подпевать?
Но – опять-таки для контраста: благодатный московский старец Алексий Мечев, как известно из его жития, однажды разогнал наемный профессиональный хор в своем храме почти возле Кремля, решив, что лучше обходиться не столь совершенным, но зато молитвенным пением прихожан…
