По Божьему призыву

11 декабря мы празднуем память митрополита Серафима (Чичагова), одного из самых известных святых, просиявших в 20 веке.

Апостол заповедал нам поминать своих наставников и подражать их вере. Вере как мерилу и основе всех маленьких и великих человеческих дел.

Вспомним, что жития святых, собранные святителем Димитрием Ростовским, во многих поколениях были излюбленным семейным чтением! Человеку они давали бесценный пример, ориентировали в жизни, согревали душу, показывали куда надо стремиться, придавали сил. Сейчас к ним присоединились жития наших новомучеников и исповедников. Но часто ли мы читаем их?

А ведь нынешнее время тем и удивительно, что перед глазами – пример тысяч святых, настолько недавних, что иногда еще живы люди, которые их помнят. Поэтому их жизнь и подвиг по-особому близки сердцу.

От некоторых из них не осталось почти ничего – лишь краткий протокол допроса, да скупые сведения из следственного дела. А от иных осталось необычайно много! Причем в изданные жития попало не только самое главное, но и множество живых черт. Вглядываясь в них, с трепетом видишь, как великое отражается в малом.

Митрополит Серафим был из семьи потомственных офицеров. Совсем молодым он отличился на русско-турецкой войне и дослужился вскоре до звания полковника. У него была жена и 4 прекрасных дочери и уже не за горами генеральский чин. В минуты, когда всё складывается так удачно, человеку иногда хочется начать строить новые житницы, куда он сложит накопленный на долгие годы вперед запас, а сам станет жить в своё удовольствие. Но именно среди материального благополучия и семейного счастья Леонид Михайлович Чичагов откликается на Божий призыв к абсолютно иному! Духовник семьи, отец Иоанн Кронштадтский, благословляет его принять священство.

Это не вписывалось в разумный ряд. Родственники этого не понимали вовсе. Потрясена была и жена. Дочерям надо дать образование, обеспечить их, выдать замуж. Одно дело – дочери генерала, другое – приходского батюшки. Но жену отец Иоанн убедил. Журавль, и именно в небе – лучше, чем что бы то ни было в земной руке.

Так Господь учил Своего верного служителя не продвигать в жизни свою волю.

Такая линия поведения у многих вызывает внутри протест: мол, человек должен быть в своей жизни хозяином, иначе он слаб, безинициативен! Но Леонид Михайлович понимал, что от того, кто всё знает сам и уверенно гнет свою линию, отступит Благодать, оставит такого человека идти по жизни одними своими силами. Но жизнь того, кто смиренно предал себя в Его руки, кто готов вопреки всем встречающимся неудобствам следовать Его воле, Господь направляет Сам.

Именно этой решимостью, по слову преподобного Серафима Саровского, святой человек и отличается от грешника. Верностью и решимостью идти за Господом, следовать Его слову. Тут часто требуются мужество и усилия. За это и даруется человеку Благодать.

Эту-то непреклонную решимость работать Господу и пронес митрополит Серафим через всю жизнь. Он сподобился много и славно потрудиться за годы своего служения. У него, неутомимого пастыря и проповедника, будет реализован и живописный талант, и музыкальный: им написаны замечательные иконы – «Спаситель в белом хитоне», «Моление прп. Серафима на камне» и др., в его наследии есть и духовная музыка, и работы по медицине. После довольно раннего вдовства он примет монашество и, поставленный настоятелем, возродит к полноценной духовной, интеллектуальной и хозяйственной жизни Новоиерусалимский и Суздальский Спасо-Евфимиев монастыри. Неоценимые плоды его трудов - составленная им «Дивеевская летопись» и прославление прп. Серафима Саровского в 1903 году. Потом будут годы архиерейства, и революция, и заключение, и на некоторое время вынужденный покой.

После этого он откликнется на новый призыв – согласится стать митрополитом Ленинградским. Причем тогда, когда его недавний предшественник был расстрелян. Это был митрополит Вениамин, который написал из заключения и сумел передать на волю свое знаменитое ныне письмо:

«В детстве и отрочестве я зачитывался Житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те, и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но, по мере наших страданий, избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу, и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий, полный среди страданий внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы они переняли то состояние, в каком находится счастливый страдалец. Об этом я ранее говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти всё: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование этой смерти, якобы народные аплодисменты; людскую неблагодарность, продажность; непостоянство и тому подобное; беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за самую Церковь. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос – наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше её иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией… Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда… Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!..»

Архиерейство в северной столице владыка Серафим переживет. Но и на покое в подмосковной Удельной, в кругу семьи, достигнув уже преклонных лет, он знал, что его может ждать впереди. А впереди был расстрел на Бутовском полигоне таким же как сегодня декабрьским днем 1937 года.

И он, и митрополит Вениамин, совершили за свою жизнь много славных дел. Но урок их жизни, который обязательно, непременно надо усвоить нам, живой пример, оставленный нам - в том, как они умели с величайшим смирением относиться к вершинам человеческой славы, понимая, что на все эти дела Господь мог бы призвать и других людей, тогда как наступившие дни испытания - несравненно важнее! Принять Крест с готовностью, растворенной верою и надеждой, не сможет за них никто другой. И они встречали страстные дни своей жизни с замиранием сердца – как ждут в юности неведомого и прекрасного. Их вера как уверенность в невидимом уже становилась осуществлением ожидаемого – того, что за страстными днями всегда следует Пасха, светлое Христово Воскресение…

Поминайте же их, любящих нас, читайте о них, молитесь им… и подражайте вере их.