Трагическая судьба творческого наследия В. Высоцкого
ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА ТВОРЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ В. ВЫСОЦКОГО
«Растащили меня, и я знаю, что львиную долю
Получили не те, кому я б ее отдал и так».
Жил на земле великий русский поэт В.С. Высоцкий. Он много для нас написал прекрасных стихотворений, но о художнике в основном судят по его вершинам. И у каждого настоящего поэта есть несколько или даже одна самая большая вершина, так что исключи ее из его наследия и это уже будет не тот поэт.
Исключи из наследия С. Есенина стихотворение «Ты жива еще моя старушка» и, конечно, С. Есенин все равно останется великим, но это уже будет не тот С. Есенин, которого мы все знаем и любим. Ведь из его творческого наследия исчезнет самая высокая нота, самый драгоценный камень.
Есть такая вершина и у В. Высоцкого и это на мой, по крайней мере, взгляд его стихотворение «Две просьбы», написанное в 1980 году:
Мне снятся крысы, хоботы и черти. Я Гоню их прочь, стеная и браня, Но вместо них я вижу виночерпия. Он шепчет: «Выход есть: к исходу дня – Вина! И прекратится толкотня, Виденья схлынут, сердце и предсердия Отпустят, и расплавится броня!» Я – снова я, и вы теперь мне верьте, я Немногого прошу взамен бессмертия, - Широкий тракт, да друга, да коня. Прошу покорно голову склоня, В тот день, когда отпустите меня, - Не плачьте вслед, во имя Милосердия! Чту Фауста ли, Дориана Грея ли, Но чтобы душу дьяволу – ни-ни! Зачем цыганки мне гадать затеяли! День смерти называли мне они… Ты эту дату, боже сохрани, Не отмечай в своем календаре или В последний миг возьми да измени, Чтоб я не ждал, чтоб вороны не реяли И чтобы агнцы жалобно не блеяли, Чтоб люди не хихикали в тени. От них от всех, о Боже, охрани Скорее, ибо душу мне они Сомненьями и страхами засеяли!
В таком виде это стихотворение напечатано в книге Н.А. Крымовой «Владимир Высоцкий. Избранное» (Советский писатель, 1988г.), в послесловии которой написано: «К читателю выходит наиболее выверенное по рукописям издание стихов Владимира Высоцкого».
И вот этот Эверест В. Высоцкого, этот его реквием чьи-то «заботливые руки» снесли и раздробили.
Как известно, в каждом настоящем, а тем более, великом произведении искусства есть так называемая высшая точка и эту точку важно соблюсти.
Как-то к Федору Шаляпину после концерта, закончившегося бурными овациями, в гримерную зашли корреспонденты и с удивлением увидели его желтого от злости. Дело в том, что Ф. Шаляпин раздробил высшую точку в том музыкальном произведении, которое исполнил, и он один это понимал и плевать он хотел на эти овации глухих в своем сердце людей. Подобное же случилось и С. Рахманиновым.
Есть эта высшая точка и в вышеприведенном стихотворении В. Высоцкого. Она где-то в районе строки: «В тот день, когда отпустите меня…». Другое дело, что может быть в этом стихотворении не одна высшая точка, а их две, или, быть может, все это стихотворение – одна сплошная высшая точка.
Но так, или иначе, данное произведение В. Высоцкого, являющееся самой большой его вершиной, что естественным образом объясняется тем, что писал он его, по сути уже умирая и посему, в этом стихотворении его гений опирался на реализм смерти (Моцарт не смог бы так написать реквием, если бы во время его написания буквально не умирал) – расколота равнодушными или же не понимающими людьми.
Дело в том, что у В. Высоцкого есть различные варианты данного стихотворения, как собственно и всех прочих его стихотворений. И Н.А. Крымова, как человек с сердечным понятием, в своей книге «Владимир Высоцкий. Избранное», напечатала наиболее законченный вариант данного стихотворения.
Но кому-то, да собственно и всем последующим издателям, этот вариант не понравился и они посчитали, что лучше будет напечатать это стихотворении в другом его варианте.
Они взяли и в соответствии с другим вариантом этого произведения, заменили строку: «В тот день, когда отпустите меня» на строку: «Побойтесь Бога, если не меня». И этим лишили стихотворение смысловой целостности, т.е. буквально убили его наповал, буквально снесли, раздробили эту самую высокую вершину В. Высоцкого.
Действительно, давайте вникнем: вот два варианта этого стихотворения.
…………………………………………………………… Я – снова я, и вы теперь мне верьте, я Немногого прошу взамен бессмертия, - Широкий тракт, да друга да коня. Прошу покорно голову склоня, В тот день, когда отпустите меня, - Не плачьте вслед, во имя Милосердия! ……………………………………………………………. и ……………………………………………………………. Я – снова я, и вы теперь мне верьте, я Немногого прошу взамен бессмертия, - Широкий тракт, да друга да коня. Прошу покорно голову склоня, Побойтесь Бога, если не меня,- Не плачьте вслед, во имя Милосердия! ……………………………………………………………..
Разве не очевидно то, что первый вариант соответствует духу стихотворения, соблюдает его целостность, а второй идет в совершенный разрез с духом сего стихотворения?! Кто-то возразит: но его написал сам В. Высоцкий. Но ведь и тот вариант, который у Крымовой, тоже написал он.
Так как же вы дерзаете самочинно, нагло брать на себя смелость определять, какой вариант лучше? Или разве не знают эти люди, что у поэтов бывают ошибки. В частности любой черновой вариант это ошибка, от которой поэт отрекся, напечатав законченный вариант своего произведения.
Но раз В. Высоцкий не успел дать нам понять, какой из вариантов данного произведения он сам предпочитает, то значит, мы сами с сердечным тактом должны это определить. И если уж у этих людей – нынешних издателей не хватает сердечного понимания, для того, чтобы осознать то, что тот вариант этого стихотворения, который напечатан у Крымовой, есть единственный Истинный, тогда напечатали бы оба варианта. Пусть люди решают сами: что им больше по сердцу.
Но нет, эти издатели все как один, печатают лишь второй вариант этого стихотворения, и тем самым лишают народ права выбора, диктуют и навязывают ему свою интерпретацию, оболванивают Высоцкого, сводят на нет самое великое из его произведений.
Представьте себе, что где-нибудь в черновике у С. Есенина вместо строки «саданул под сердце финский нож» («Письмо к матери») стояла бы какая-то, не соответствующая духу этого самого его великого произведения строка, и издатели решили бы, что эта черновая строка лучше подходит к этому стихотворению, нежели вышеприведенная.
Что стало бы со стихотворением С. Есенина «Ты жива еще моя старушка»? Оно было бы расколото на две половинки, оно было бы в десять раз меньше по высоте, оно утратило бы свою целостность. И С. Есенин был бы уже не тот, нежели он есть.
Вот это и сделали с В. Высоцким. И это не единственное его искореженное стихотворение. Во многих его стихах, являющихся его вершинами, лучшие строки заменены на худший их вариант, или же просто нагло опущены.
В одном из изданий в рассматриваемом нами стихотворении «Две просьбы» на всякий случай вписаны сразу обе строки: и «В тот день, когда отпустите меня» и «Побойтесь Бога, если не меня». Вот как это выглядит:
Я – снова я, и вы теперь мне верьте, я Немногого прошу взамен бессмертия, - Широкий тракт, да друга да коня. Прошу покорно голову склоня, В тот день, когда отпустите меня,- Побойтесь Бога, если не меня,- Не плачьте вслед, во имя Милосердия!
Напечатавшие это стихотворение в таком виде сами расписались в полном отсутствии у них понимания его сердечного смысла. Не правда ли?
И еще раз повторюсь: все издания собраний сочинений В. Высоцкого, кроме не полного собрания его, Н.А. Крымовой, объединяет одна общая характерная черта – совершенно небрежное отношение к стихам В. Высоцкого. Лучшие строки во многих его стихах, являющихся его вершинами, часто заменены на худший (черновой) вариант, или даже просто вырваны из стихотворения целые куски.
Посмотрите, к примеру, как печатается «Баллада о короткой шее». Там от всего стихотворения осталась половина. А также демонстрируют полное непонимание творческого наследия В. Высоцкого, которое сквозит в том, по каким совершенно абсурдным признакам объединяют издатели различные стихотворения В. Высоцкого через порядок их чередования. Словом, такое ощущение, а так оно поистине и есть, что эти равнодушные к Володе люди просто торопились поскорее его издать, для того чтобы заработать на нем деньги.
Так что пророческое высказывание В. Высоцкого «обилие некачественных пленок вредит мне даже больше чем молва», к сожалению, действует и в отношении печатного издания его произведений.
Итак, те, кто любит нашего великого русского Поэта В.С. Высоцкого и кто в состоянии помочь, помогите ему и всему русскому народу вернуть одну из его драгоценностей. Верните всем нам самую большую вершину В. Высоцкого его реквием «Две просьбы», да и многие другие его вершины.
Чтобы доказать то, что случившееся с произведением В. Высоцкого «Две просьбы» - не случайность, а закономерность, приведу примеры того, как издатели обходятся с другими его произведениями.
Из гениального стихотворения В. Высоцкого «Райские яблоки» все издатели выбросили строки:
И Апостол старик он на стражу кричал, комиссарил. Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять. Кто-то палкой с винтом поднатужась об рельсу ударил, И как ринутся все в распрекрасную ту благодать. Я подох на задах… ни при старых свечах канделябрах, Ни к Мадонне прижат Божий сын, а в хоромах холоп. Вот и кущи сады, в коих прорва мороженых яблок Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. или в другом варианте: В занемевших руках свечи плавились как в канделябрах, А тем временем я снова поднял лошадок в галоп. Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок И за это меня застрелили без промаха в лоб».
Спрашивается – по какому праву? Ведь В. Высоцкий эти строки пел.
В одном из вариантов этого стихотворения у В. Высоцкого есть такие строки:
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых. Кони головы вверх, но и я закусил удила.
Все издатели выбрали печатать другой вариант этих строк:
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых. Кони просят овсу, но и я закусил удила.
Не правда ли, они избрали печатать не лучший вариант.
В стихотворении «Баллада о короткой шее» все издатели, которые словно переписывают стихотворения друг у друга, меняя лишь их чередование, не печатают строки:
Голову задрав – плюешь в колодец – Сам себя готовишь на убой. Кстати, настоящий полководец Землю топчет полною стопой. В Азии приучены к засаде: Допустить не должен полубог, Чтоб его подкравшиеся сзади С первого удара сбили с ног. А они вытягивают шеи И встают на кончики носков: Чтобы видеть дальше и вернее Нужно посмотреть поверх голов. Чуть отпустят нервы, как уздечка Больше не держа и не храня, - Под ноги пойдет тебе подсечка И на шею ляжет пятерня. Можно, правда, голову тоскливо Спрятать в плечи – и не рисковать, Только это очень некрасиво – Втянутую голову держать. Есть, конечно, мудрости мудрее. В каждой можно отыскать изъян,- Может быть из-за короткой шеи Многое увидел Тамерлан.
А это буквально целая половина стихотворения, при этом едва ли не лучшая.
Из стихотворения «Я из дела ушел» все издатели, словно сговорившись, выбросили строки:
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то, Лишь подвел одного, ненадолго, сочтемся потом. Я из дела исчез, не оставил ни крови, ни пота И оно без меня покатилось своим чередом. Незаменимых нет, и пропоем За упокой ушедшим - будь им пусто. Пророков нет в отечестве своем, Да и в других отечествах не густо.
Не правда ли – совершенно гениальные строки, но составители (издатели) так не считают.
Из стихотворения «Штормит весь вечер» всеми издателями исключены строки:
Ах, гривы белые судьбы!
Пред смертью, словно хорошея,
По зову боевой трубы
Взлетают волны на дыбы,
Ломают выгнутые шеи.
……………………………………………...
и
……………………………………….
Но в сумерках морского дна
В глубинах тайных кашалотьих
Родится и взойдет одна
Неимоверная волна,
На берег ринется она
И наблюдающих поглотит.
Я посочувствую – слегка –
Погибшим им издалека.
А между тем, без этих строк в смысле стихотворения очень многое теряется, ибо теряется отношение самого В. Высоцкого к тому, что происходит.
В прекрасном романсе «Шансоньетка» есть такие строки:
И в черном цвете мака Был траурный покой. Каштан ужасно плакал, Когда расцвел весной.
Но издатели где-то в черновиках отыскали несколько иную трактовку, они напечатали:
И в черном чреве мака Был траурный покой.
Казалось бы – всего лишь одно слово заменено: «цвет» на «чрево», а как все поменялось в худшую сторону, вплоть до того, что это «чрево» режет слух. И, действительно, какой такой покой может быть в чреве? Вот черный цвет действительно вызывает ассоциацию покоя – покоя траурного. Да, похоже на то, что каждую ошибку Володи, даже если он в черновике, что не так написал, издатели используют против него.
Стихотворение «История болезни» завершается так:
У человечества всего То колики, то рези И вся история его – История болезни. Живет больное все быстрей, Все злей и бесполезней И наслаждается своей Историей болезни.
И В. Высоцкий так и пел, но издатели заменили слово быстрей - на бодрей.
Видимо, где-то в черновиках, они это слово бодрей откопали.
А может быть сам В. Высоцкий где-то так пропел, ведь он часто во время пения забывал слова и спонтанно заменял их на другие.
Вот и получается, что издателей формально обвинить не в чем, ведь реально существует предложенный ими вариант.
А, с другой стороны, в результате отсебятины издателей, смысл вышеуказанного четверостишия в значительной степени утерян. Ибо слово «быстрей» в точности соответствует смыслу написанного, убийственно точно сей смысл, обозначая, а слово «бодрей» вообще ни к селу, ни к городу. Действительно, причем здесь бодрей? Это явный спонтанный ляп, или просто пробный вариант – не более.
В гениальном стихотворении В. Высоцкого «Я прожил целый день в миру потустороннем» есть строки:
Ну, я согласен: побренчим спектакль – и тронем. Ведь никого же не съедим, а так …. схороним.
По крайней мере, так они написаны в том издании, в котором составителем является Н.А. Крымова. Но остальные издатели посчитали, что слово «побренчим» неблагозвучно, и его следует заменить словом «поглядим», которое они, видимо, нашли где-то в черновиках. И у них, таким образом, получилось:
Ну, я согласен: поглядим спектакль – и тронем. Ведь никого же не съедим, а так …. схороним.
И получилось то, что, смысл потерялся, так как мы являемся действующими лицами спектакля жизни, а не просто его зрителями. Мы не просто глядим на этот спектакль, мы именно его бренчим, сами его опошлили – вот и бренчим, а не играем. И В. Высоцкий в своем основном варианте все правильно сказал, гениально – прямо в точку. И с поэтической точки зрения глубоко и гениально, а это «поглядим» – простота - хуже воровства. Что называется – опростили Володю:
Но в привычные рамки я всажен, Наспор вбили.
Так что и эту вершину В. Высоцкого понизили эдак раза в два. Ведь при неправильной замене слова в стихотворении теряет не только та строка, в которой его заменили, но все стихотворение. Ибо стихотворение есть единое целое, где все части взаимосвязаны, и при подмене какого-либо ключевого слова в стихотворении – дробится, искажается, теряется единый смысл стихотворения, его душа.
Представьте, что кто-то прекрасно поет вам о любви и вдруг на какое-то мгновение издал звук соответствующий какому-то не совсем искреннему сердечному чувству. Вы сразу перестаете ему доверять. И пение это начинает вами осознаваться искренним не до конца. Это я к тому, что не малость какая-то – замена ключевого слова в гениальном стихотворении на неправильное. Это крах целого стихотворения.
Буквально все издатели обкорнали стихотворение В. Высоцкого "В сон мне желтые огни". Вот как оно выглядит в том виде, в каком пел его Высоцкий:
В сон мне - желтые огни,
И хриплю во сне я:
Повремени, повремени -
Утро мудренее!
Но и утром все не так,
Нет того веселья
Хоп - или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабаках зеленый штоф
И белые салфетки.
Рай для нищих и шутов,
Мне ж - как птице в клетке.
В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан...
Нет! И в Церкви все не так,
Все не так как надо!
Я тогда на гору в впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под горою вишня.
Хоть бы склон увить плюшем,
Мне б и то отрада!
Эх - хоть бы что-нибудь еще...
Все не так как надо.
Я тогда по полю вдоль реки,
Света - тьма, нет Бога!
А в чистом поле васильки
И дальняя дорога.
Далее стихотворение печатается правильно. Подчеркнуто все то, что издатели из стихотворения просто выкинули, лишив тем самым речь Высоцкого его самобытности.
В песне "Диалог у телевизора" есть такие строчки:
Ого, однако же, гимнасточка-
Глянь, что творит, хотя в летах.
У нас в кафе молочном "Ласточка"
Официантка может так.
А у тебя подруги, Зин,
Все вяжут шапочки для зим.
От этих скучных образин
Дуреешь, Зин.
Как, Вань, а Лилька Федосеева,
Кассирша из ЦПКО?
Та, у которой новоселие,
Она так очень ничего!
А чем ругаться, лучше Вань,
Поедем в отпуск в Еревань!
Ну что "отстань", всегда "отстань"
Обидно, Вань!
Ого! Она ж сорвется с лавочек!
Ну, тренер - мой, ну ты хорош!
Сейчас же хрустнет эта "каучук",
Гляди, согнулась, как галош!
Далась же право, эта каучук...
Ой! Вань! Собачки на тросе!
Давай возьмем одну из шавочек.
Она отдаст, зачем ей все.
И иногда Высоцкий эти строки исполнял. Но издатели посчитали, что эти строки лишние, и их не печатают. А между тем, невооруженным глазом видно то, что эти строки вполне на уровне данного стихотворения, что в них бездна юмора, и непонятно почему выкинули именно их.
Обкорнали стихотворение "Про Козла отпущения". Привожу обкорнанные издателями четверостишия, подчеркнув все то, что они выкинули из стихотворения.
.......................................................... Он жил на выпасе возле озерка, Не вторгаясь в чужие владения, Но - заметили скромного Козлика И избрали в Козлы отпущения. Например, Медведь - баламут и плут - Обхамит кого-нибудь по-медвежьему,- Так враз Козла найдут, приведут и бьют По рогам ему и промеж ему. Не противился он, Серенький, насилию со злом, А сносил побои весело и гордо. Сам Медведь сказал: "Ребяты, я горжусь Козлом!". Героическая личность козья морда!". Берегли Козла - ну прям как наследника. Вышло даже в лесу запрещение С территории заповедника Отпускать Козла Отпущения. А Козел себе все скакал козлом, Но пошаливать он стал втихомолочку. Он как-то бороду завязал узлом - И из кустов назвал Волка сволочью. ....................................................... Не один из вас будет землю жрать, Все подохните без прощения. Отпускать грехи кому - ведь это мне решать, Это я Козел отпущения!
Все издатели не напечатали концовку этого стихотворения:
А козлятушки - ребятки засучили рукава И пошли шерстить волчишек в пух и клочья. А чего теперь стесняться, если их глава От лесного Льва имеет полномочия. Ощутил он вдруг остроту рогов И козлиное вдохновение - Росомах и лис, медведей, волков Превратил в козлов отпущения.
Лишь один издатель напечатал эти два четверостишия, заменив при этом "Козлиное вдохновение" на "Высокое вдохновение", наповал убив тем самым гениальность этих строк. Ведь со всей очевидностью: - "Ощутил он вдруг остроту рогов и козлиное вдохновение" - это гениально, а "Ощутил он вдруг остроту рогов и высокое вдохновение" - это никак, это даже глупо, так как какое-такое "высокое вдохновение" может быть у козла?!
Человек со слабым поэтическим слухом может возразить: - "Подумаешь, малость какая - из стихотворения выкинули несколько ничего не значащих слов, да два четверостишия последних не напечатали. Суть-то стихотворения сохранилась". Но такому человеку следует возразить. Да, суть стихотворения сохранилась, но лишь суть рассудочная, а не сердечная его суть. Сердечная же суть стихотворения, являющаяся очень тонкой субстанцией, искалечена, если просто не убита наповал. Ведь сердечная суть стихотворения является не просто через смысл слов, но не в меньшей степени и через их звучание, их взаимодействие, через те тона и полутона, которые они создают. А иначе - в чем поэзия? Этот же человек этого не видит именно потому, что он воспринимает стихотворение лишь рассудком (" Я музыку разъял как труп").
Одна буква в стихотворении много значит. Например, в одном из вариантов произведения В. Высоцкого "Погоня" есть такие строки: -
Коренной ты мой - выручай же брат, Ты куда, родной, - почему назад. А и воздух здесь не добром пропах. Пристяжной моей волк нырнул под пах.
Выкиньте из третьей строки буквы «А и», тогда получится:
Коренной ты мой - выручай же брат, Ты куда, родной, - почему назад. Воздух здесь не добром пропах. Пристяжной моей волк нырнул под пах.
Рифму это не нарушит, но что тогда останется от Есенинского (ибо Высоцкий здесь перекликается с Есениным) – разворота души Володи? Ничего. Останется лишь талантливость, а гениальная нота безвозвратно исчезнет. Вот что значит в стихе одна лишь буква. Но ведь основная "заслуга" издателей как раз в том и состоит, что они из стихотворения Высоцкого выкидывают все эти "А", "Эх", "Но", "И" и т.д. Они именно приглаживают его стих, лишают его самобытности и низводят с уровня гениальности до уровня просто талантливости. А гениальность - это тончайшая вещь. Убери из гениального произведения единую черту - ту самую букву "А" - и все, поминай, как звали. И никто не сможет рассудочно объяснить - почему так, ибо гениальность не постигается прагматичным мышлением. Она либо есть, либо ее нет - и все тут.
Высоцкий написал: "Ни единою буквой не лгу". А издатели берут, и эти буквы из его стихов выкидывают. Да, очень часто из стихов Высоцкого издатели выкидывают связующие " смыслы" различных строчек - "А", "Эх", "Но", "И", "Вот", и этим оболванивают его стихи, т.к. раздробленность "смыслов" лишает стихотворение целостности.
И оно предстает пред нами не как целостное здание, а как развалины. И издатели на это не имеют никакого права, т.к. Высоцкий все эти "А", "И", "Но" ... пропевал - т.е. они явно присутствовали в его стихотворениях. Все эти связующие "А", "Эх", "Но", "И" нельзя исключать из стихов Высоцкого еще и потому, что стихи его часто написаны в разговорной форме, а не в форме некоего обобщенного самодостаточного высказывания. Посему, выкидывая эти буквы, приставки, восклицания издатели искусственно пытаются втиснуть разговорную речь в форму общего высказывания. В результате и обобщенным высказыванием эти строчки не становятся и разговорную форму свою теряют - т.е. просто оболваниваются.
Вот так, издатели,- сознательно или бессознательно, лишают речь Высоцкого ее колорита, делают ее пресной, никому не нужной. А и требовалось-то от издателей всего лишь то, чтобы они печатали стихи Высоцкого именно так, как он их пел - буква в букву. Но нет, они в стихах Высоцкого понимают больше, чем сам Высоцкий.
Например, Высоцкий от лица уголовника пел:
До свиданья, Танья, а может быть, прощай До свиданья, Танья, если можешь, не серчай.
А не " До свиданья, Таня..." (без мягкого знака) - именно потому, что таков колорит речи этого уголовника. А что являет колорит речи? Ее самобытность, т.е. душу человека. И вот, издатели, заменив неправильное "Танья" на грамматически правильное "Таня" лишили речь уголовника ее характерности, ее самобытности - т.е. ее души. Скажите, убить душу - разве ж это не убийство? Всего лишь один мягкий знак выбросили из стихотворения - и вот из стихотворения исчезла та самая изюминка, которая делала это стихотворение гениальным.
Заменить в этом стихотворении ("Правда, ведь обидно") "Танья" на "Таня" - это все равно, что в Есенинских строках:
Ты, Рассея, моя, ... Рас... сея Азиатская сторона
заменить "Рассея" на "Россия". Тогда эти строки выглядели бы так:
Ты, Россия, моя Россия Азиатская сторона
а это было бы даже не банально, это было бы просто глупо, так как было бы не понятно, причем здесь собственно "Азиатская сторона". Просто все дело в том, что стихотворения Есенина попали в любящие руки, а Высоцкому, как видно, не повезло. Вот так приглаживают стихи Володи по слову его: "Только вот подчистую стесали азиатские скулы мои". Воистину, из гениального произведения не только слово, но и буквы нельзя выкинуть без того, чтобы это произведение не покалечить, или даже просто убить. Эти издатели в духовном смысле настоящие убийцы. Они ту кровь, которой Высоцкий писал свои стихи, превратили в водицу.
Нечто подобное издатели произвели и со стихотворением Высоцкого «Про Джина». В песне «Про Джина» у Высоцкого звучит такой припев:
Но если я чего решил, я выпью то обязательно, Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно.
Здесь подчеркнуты выкинутые издателями "Но", "Я", "То". Но выкинув эти "Но", "Я", "То" издатели лишили речь персонажа песни - алкоголика - ее очаровательного колорита и глубокого философского смысла. У издателей же все банально:
Если я чего решил - выпью обязательно, Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно.
И не искушенный читатель, заметив (если вообще заметит) что из стихов выкинули какие-то буквы, на уровне рассудка подумает "А, малость какая". Но ведь стихи пишутся не только для рассудка, но и для сердца. И сердце помимо воли отреагирует на эти выкинутые буквы, на эту "малость" тем, что не откликнется на слова стихотворения там, где откликнулось бы, если бы стихотворение было бы напечатано в точности - буква в букву.
В стихотворении "В день, когда мы поддержкой земли заручась" есть такие строки:
А на пирсе стоять - все равно благодать И качаться на суше до крика души
их печатают в таком виде:
А на пирсе стоять - все равно благодать И качаться на суше и петь от души.
Этот вариант гораздо слабее, не правда ли?
В пророческом стихотворении "Мне судьба до последней черты, до креста" у Высоцкого есть строки:
Но под властью татар жил Иван Калита И уж был не один, кто один против ста. Вот намерений добрых и бунтов тщета. Пугачевщина, кровь и опять нищета.
Высоцкий как бы показывает нам: вот - смотрите - намерений добрых и бунтов тщета. Так напечатано у Н. Крымовой, так Высоцкий и пел. Издатели же заменили слово "Вот" на "Пот", и получилось:
"Пот намерений добрых и бунтов тщета".
Этот вариант, если он вообще есть в наличии, явно не совершенен, ибо, причем здесь "Пот". Это уж как-то мудрено, а все гениальное то ведь просто.
В стихотворении "Про Вачу" из строк:
Вот это жизнь - живи и грейся Хрен вам пуля и петля
выкинули слово "Вот". В том же стихотворении в строках:
Подсчитали, отобрали За еду, туда-сюда Ну а четыре тыщи дали Под расчет - вот это да
"Ну а" издатели заменили на "Но":
Но четыре тыщи дали
Это явно слабее и, кстати, не совсем в рифму.
В "Балладе о бане" есть такое четверостишие:
Загоняй поколенья в парную И крещенье принять убеди Лей на нас свою воду святую И от варварства освободи
Одни издатели заменили слово " поколенья" на «по колени», другие на "по коленья". У них получилось:
Загоняй по колени в парную
Что за бред?! "И вот что удивительно" - издатели все разные, а ляпы у них просто один к одному. То есть, они даже не удосуживаются самостоятельно исследовать наследие Высоцкого, а просто тупо копируют друг у друга. Как вы думаете, не является ли это лучшим доказательством того, что они просто зарабатывают на Высоцком деньги?
"Белый вальс" Высоцкого - произведение огромное и все в нем в гармонической соразмерности. Но все издатели, кроме одного, многократно прорезали это стихотворение припевом:
Если петь без души, вытекает из уст белый звук Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят - белый стих Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс
Что лишило стихотворение его целостности, так как этот припев буквально выдергивает сознание из того потока, в котором оно движется через восприятие "Белого вальса". Да, Высоцкий как-то пропел это произведение с этим припевом и пропел он его, кстати, будучи явно не в силе. Но классический вариант текста стихотворения "Белый вальс" со всей очевидностью для нормального, конечно, человека, это тот, каким он в исполнении Высоцкого звучит на пластинке "Сыновья уходят в бой". В таком виде его и напечатала Н. Крымова. А припев этот она поставила в качестве эпиграфа.
В стихотворении "Я из дела ушел" есть такие строки:
Открылся Лик - я встал к нему лицом, И Он поведал мне светло и грустно: - Пророков нет в отечестве твоем, Но и в других отечествах не густо...
Это без сомнения единственно истинный вариант этих строк. И подчеркнутое здесь слово "твоем" передает непосредственность контакта Высоцкого со Святым (скорее всего со Христом) с иконы. Ибо святой обращается - как то почувствовала душа Володи - персонально к нему. Во всех же прочих четверостишиях этого стихотворения, где фигурируют строки "Пророков нет..." стоит слово "своем":
- Пророков нет в Отечестве своем,
Но все издатели, кроме одного, и в выше написанном четверостишии поставили вместо слова "твоем" слово "своем":
Открылся Лик - я встал к нему лицом, И Он поведал мне светло и грустно: - Пророков нет в отечестве своем Но и в других отечествах не густо...
Чего они этим добились? Того, что выкинули из стихотворения осознание Высоцким его личностного - то есть непосредственного контакта со Христом, осознание того, что Христос именно ему - Высоцкому, а не как-то в общем - ответил. Ведь сказав "Пророков нет в отечестве твоем" – Христос, по сути, сказал Высоцкому: "Я понимаю твою боль. Ты пророк в своем народе, и твой народ тебя не понимает - то есть не принимает. Но не волнуйся, так и должно быть". А издатели, поставив вместо слова "Твоем" слово "своем" лишили стихотворение его исповедальней глубины.
Из гениального стихотворения В. Высоцкого "Палата наркоманов" все издатели выкинули четыре четверостишия, то есть ровно половину стихотворения. Вот те строки, которые они не печатают:
Требуются срочно перемены: Самый наш веселый тоже сник, Пятый день кому-то ищут вены, не найдут - он сам от них отвык. Кто-то даже нюхнул кокаина - Говорят, что мгновенный приход Кто-то съел килограмм кодеина И пустил себя за день в расход. Я люблю загульных, но не пьяных, Я люблю отчаянных парней! Я лежу в палате наркоманов Сколько я наслушался здесь в ней! Кто-то гонит "кубы" себе в руку, Кто-то ест даже крепкий вольфрам Добровольно принявшие муку, Эта песня написана вам!
А взять хоть две последние строчки:
Добровольно принявшие муку, Эта песня написана вам!
Да ведь эти две строчки передают всю суть жизни наркомана, если рассматривать ее в целом, а их не печатают.
В песне "Это наши горы" В. Высоцкий недаром два раза повторял строку "Они помогут нам!"
Мерцал закат как сталь клинка Свою добычу смерть считала Бой будет завтра, а пока Взвод зарывался в облака И уходил по перевалу Отставить разговоры Вперед и вверх, а там... Ведь это наши горы- Они помогут нам Они помогут нам!
Ибо этот повтор являет силу духа и смертельную решимость. Но издатели напечатали эту строку без повтора:
Отставить разговоры Вперед и вверх, а там... Ведь это наши горы- Они помогут нам!
и тем лишили стихотворение Высоцкого присущей этому стихотворению "стали" (несгибаемости воли).
В худшем, если не вообще бредовом, варианте издатели печатают стихотворение В. Высоцкого "Я спокоен". Вот как начинается это стихотворение в истинном его варианте (и так оно напечатано у Н. Крымовой):
Я спокоен, Он все мне поведал Не таясь, поделюсь, расскажу Всех, кто гнал меня, бил или предал, Покарает Тот, кому служу
А вот как печатают начало этого стихотворения издатели:
Я спокоен - Он мне все поведал "Не таись!" - велел. И я скажу Кто меня обидел или предал Покарает Тот, кому служу
Не понятно даже в каком падеже это написано. Здесь явно грамматический ляп.
Владимир, если он написал это вариант, со всей очевидностью споткнулся. Но Высоцкий не имел права на ошибки, так как издатели каждую его ошибку беспощадно используют против него.
В стихотворении Высоцкого "Про палеолит" есть гениальное крылатое четверостишие:
От повальной грамоты Сплошная благодать Поглядели мамонты И стали вымирать
Мамонты это люди прежней формации, живущие преимущественно сердцем, а не одним лишь интеллектом. Но издатели гениальность этого четверостишия умело выскоблили, напечатав его в худшем варианте:
От повальной грамоты Все начали орать Поглядели мамонты И стали вымирать
Из стихотворения "Человек за бортом" издатели выкинули следующие четверостишия:
Здесь с бака можно прыгнуть за корму Узлов не много - месяц на Гавану Но я хочу на палубу к нему К вернувшему мне землю капитану
и
Давайте ж полный вперед, что нам льдина! Я теперь ваш, моряки! Режь меня, сукина сына И разрывай на куски! Когда пустым захлопнется капкан И на земле забудутся потери Мне самый лучший в мире капитан Опустит трап, и я сойду на берег. Я затею такой разговор там И научу кой кого, Как человека за бортом Не оставлять одного
В великой песне "Мы вращаем землю" последние строчки в лучшем их варианте (и так они звучат на пластинке "Мелодия") таковы:
Землю тянем зубами за стебли На себя! Под себя! От себя!
Но издатели проигнорировали этот без сомнения лучший общеизвестный вариант и, являя полное безразличие, печатают:
Землю тянем зубами за стебли На себя! От себя!
В стихотворении В. Высоцкого "Счетчик" есть такие строки:
Не жалко мне таких парней "Ты от греха уйди" - твержу я снова А он ко мне - и все о ней А ну ни слова, друг, гляди - ни слова.
Я здесь подчеркнул слово "друг", потому что издатели заменили его на слово "гад":
…………………………………………………………. А он ко мне - и все о ней А ну ни слова, гад, гляди - ни слова.
Может быть, в каком-нибудь раннем варианте у Высоцкого и было слово гад, но в 70-х годах он пел эту песню уже со словом "друг", так что именно это окончательный вариант.
Но дело даже не в этом, а в том, что он со всей очевидностью лучший и истинный. Ведь по замыслу Высоцкого, как это видно из песни, таксист, от лица которого говорит Высоцкий, является натурой широкой и крупной. А это: " А ну ни слова, гад, гляди - ни слова" идет в разрез с этим его замыслом, так как звучит мелко и неким образом отображает то, что этот таксист сам является где-то гадом ползучим, ибо человеку свойственно видеть в других именно те черты, которые доминируют в нем самом. В то время как вариант " А ну ни слова, друг, гляди - ни слова" наоборот являет широту натуры сего таксиста, так как при всей своей неприязни к сему человеку - парню, он все-таки видит в нем человека, а не гада. А иначе, что ж получается, ему с гадом в охоту драка что ли?:
К слезам я глух и к просьбам глух В охоту драка мне, ох как в охоту!
И что ж он гада потом другом называет?:
И хочешь, друг, не хочешь, друг.- Плати по счету, друг. Плати по счету!
Трудно все это объяснить на рассудочном уровне. А сердце все это чувствует безо всяких рассуждений - напрямую. Оно - сердце чувствует, когда читаешь вместо "друг" этого "гада", жуткий диссонанс, провал в стихотворении, и то, что стихотворение утратило с этой заменой что-то очень существенное.
Обкорнали стихотворение Высоцкого "Я в деле":
Я в деле и со мною нож И в этот миг меня не трожь! А после я всегда иду в кабак И кто бы - что ни говорил, Я сам добыл - и сам пропил И дальше буду делать точно так И кто бы, что ни говорил, Я сам добыл - и сам пропил И дальше буду делать точно так Ко мне подходит человек И говорит: " В наш трудный век Таких как ты хочу уничтожать" А я парнишку наколол Не толковал и запорол, И дальше буду также поступать А я парнишку наколол Потолковал да запорол А дальше буду также поступать Ты хочешь просто говорить - Садись со мной и будем пить Мы все с тобой обсудим и решим Но хочешь если так, как он У нас для всех один закон И дальше он останется таким Но если хочешь, так как он, У нас для всех один закон И дальше он останется таким
Издатели напечатали это стихотворение без "ненужных" повторов:
Я в деле и со мною нож И в этот миг меня не трожь! А после я всегда иду в кабак И кто бы, что ни говорил, Я сам добыл - и сам пропил И дальше буду делать точно так Ко мне подходит человек И говорит: " В наш трудный век Таких, как ты, хочу уничтожать" А я парнишку наколол Не толковал, а запорол, И дальше буду также поступать А хочешь просто говорить - Садись со мной и будем пить Мы все с тобой обсудим и решим Но если хочешь так, как он У нас для всех один закон И дальше он останется таким
Но все дело в том, что эти повторы не простые, но они самобытно подчеркивают дух стихотворения: сначала Высоцкий говорит "Не толковал и запорол", а потом "Потолковал, да запорол". Сначала он говорит: "Но хочешь, если так как он", а потом "Но если хочешь, так как он". Может для кого-нибудь все это покажется ничего не значащим пустяком, а объективно-то, я убежден в этом, в результате самобытности в этом стихотворении стало в два раза меньше. А и требовалось-то всего напечатать именно так, как Высоцкий пел. Но они ведь поумнее Высоцкого. Наверное, они решили песню превратить в стихотворение и для этого стали "отрезать все лишнее".
Стихотворение "Пика и черва" в лучшем его варианте заканчивается четверостишием:
Я тогда по новой всю колоду стасовал А потом не выдержали нервы Делать было нечего, и я его прибрал Зря пошел я в пику, а не в черву
Но в том варианте, в котором его печатают, оно заканчивается четверостишием:
Завязать бы сразу мне, а я не уходил И к тому же сделал ход не верный Делать было нечего - и я его пришил Зря пошел я в пику, а не в черву
Это какой-то ранний несовершенный вариант, так как в поздние годы Высоцкий так не пел. А явное несовершенство этого варианта видно невооруженным глазом, так как блатному в этой ситуации не свойственно говорить: "я его пришил, я его убил, я его убрал". Они так напрямую не говорят, а вот ласково "прибрал" - это в точку. И Высоцкий путем постепенного редактирования эту точку нашел. А издатели стихотворение этой точки лишили, лишив тем самым его реализма.
В гениальном стихотворении "О знаках Зодиака" у Высоцкого есть такое четверостишие:
Лучи световые пробились сквозь мрак, Как нить Ариадны конкретны Но злой Скорпион и таинственный Рак От нас далеки и безвредны
И у Н. Крымовой оно так и напечатано. Но как-то Высоцкий пропел эти строки, опустив слово "злой", и поставив вместо него букву "и". Ну, случился с ним легкий провал в памяти во время пения, с кем не бывает? Но издатели так и стали печатать:
Но и Скорпион и таинственный Рак От нас далеки и безвредны
Это, конечно, полное безразличие и халатное отношение
Или, например, в стихотворении «Мои похорона», где он пропел:
Так чего же я лежу, Дурака валяю. Ну почему, к примеру, не заржу, Их не напугаю?
Все поголовно издатели печатают:
Так чего же я лежу, Дурака валяю. Почему я не заржу, Их не напугаю?
Спрашивается, что человеку свойственно ржать? Нет, конечно, не свойственно, и посему-то Высоцкий и написал «к примеру», т.е., почему бы мне не выкинуть что-либо этакое, шокирующее. Почему бы мне не заржать, например.
Но издатели печатают текст в худшем варианте (вопрос: где они этот вариант раскопали, но наверно раскопали, так как Володя часто оговаривался во время пения своих песен) - являя непонимание на уровне откровенного идиотизма.
Совершенно изломали стихотворение В. Высоцкого «Набат»
К сожалению, подобные примеры того как искажают слово В. Высоцкого можно приводить и дальше, но мне кажется достаточно приведено примеров истинного, а не того, которым они лицемерно прикрываются, отношения издателей к сочинениям В. Высоцкого, к его творческому наследию. Издатели делают со стихами В. Высоцкого то же, что делает с музыкой ее запись на CD. Они загоняют стихи Высоцкого в канонические, как они считают, правильные рамки, то есть "цифры" ( как это делается на CD):
Но в привычные рамки я всажен, - Наспор вбили, А косую неровную сажень Распрямили
Эффект этот страшен тем, что он очень трудно распознаваем. Человек, анализируя гениальное произведение, загнанное в такие "правильные" рамки, не может найти в нем каких либо явных изъянов, а между тем, произведение это перестает трогать его сердце. То есть происходит убийство скрытое, нераспознаваемое напрямую рассудком, убийство такое, от которого практически невозможно защититься, а между тем реально - это смерть. И ничего страшного в том нет, что где-то нарушен размер стиха, ибо важнее сохранить его дух, и Высоцкий, сломав сей «размер», явил дух. Но издатели посчитали, что Высоцкий заблуждался и, восстановив «размер» - убили дух.
В черновом варианте стихотворения Высоцкого "Памятник" есть такие слова:
И текли мои рваные строки Непрерывно и ровно, как смерть
Одна моя знакомая, которая печатала на машинке стихи Высоцкого и испытывала при этом наслаждение, попросила меня привезти ей полное собрание сочинений Высоцкого. Я привез, и когда через некоторое время спросил ее о впечатлении от стихов, то она мне ответила: - "Я не знаю в чем тут дело, но я не могу это читать. Володины стихи какие-то приглаженные». Сердце сразу чувствует подмену, а понять - в чем дело не может. К сожалению, то, что случилось с творческим наследием Высоцкого - не случайность:
Но не ошибка, - акция
Свершилась надо мною
("Гербарий")
Отчего же все так произошло? От того, что порядочные люди, как Марина Влади, отказались быть наследниками В. Высоцкого и уступили место быть наследниками тем, которые как водится, не отказались. О чем и предупредил Высоцкий в одном из вариантов своего стихотворения «Я из дела ушел»:
Растащили меня, и как водится, львиную долю Получили не те, кому я б ее отдал и так.
Потому что, как написал Высоцкий в «Памятнике»:
Но в привычные рамки я всажен – на спор вбили, А косую неравную сажень распрямили.
Потому что, как после смерти Высоцкого, пропела о нем некая музыкальная группа:
«Кончилась жизнь, Кончилась жизнь, Кончилась жизнь, Началась… распродажа».
Бабки делают на Володе – вот почему. Возможность издавать Высоцкого имеют не те люди, которые его любят и понимают, а те, которые и не любят его в глубине души и не понимают, а просто делают на нем бабки.
Чтобы убедиться, что они не любят его и не понимают, достаточно прочитать те предисловия, которые пишут эти издатели. Это сплошная заумь и ахинея. Но, впрочем, такая заумь, где В. Высоцкий ни разу не называется нашим великим поэтом, которым он в действительности является и где В. Высоцкому прямо точь-в-точь, как он написал в своем стихотворении «Мой черный человек в костюме сером»:
И мне давали добрые советы Чуть свысока похлопав по плечу Мои друзья – известные поэты – Не стоит рифмовать кричу-торчу.
указывают на его поэтические ляпы и на явное несовершенство его поэзии с текстовой точки зрения. Причем доводы приводятся совершенно бредовые – вроде, например того, что с точки зрения русского языка неправомерно писать:
И Маяковский лег виском на дуло
и
Другой же в петлю слазил в Англетере.
Другой же издатель планомерно и последовательно в предисловии доказывает то, что как поэт В. Высоцкий был ближе всего к Маяковскому. Как говорится: хоть стой, хоть падай. Люди же действительно любящие и понимающие Владимира Высоцкого знают, что, на самом деле, к Высоцкому близок только один поэт – Сергей Есенин.
В. Высоцкий и С. Есенин как поэты и равной силы и одного корня не по внешней форме, а по духу, как две стороны одной медали, взаимно дополняют друг друга и равно любимы простыми людьми.
Чтобы погубить В. Высоцкого, дьявол воздержался подсылать к нему, как к С. Есенину, убийц, ибо не хотел делать из него мученика, не желал ему спасения, так как знал, что «убиенных щадят – отпевают и балуют раем» («Райские яблоки»).
Но дьявол подослал к нему людей, подсадивших его на иглу, чтобы сделать его человеком, который сам виновен в своей погибели. Но и здесь дьявол просчитался, ибо душу Володи, как говорят духовные, знающие и любящие его люди - вымолили.
Так что получилось то все в итоге по слову Володи:
Я соберу еще остаток сил Он думает, отсюда нет возврата. Он слишком рано нас похоронил, Ошибся он – поверьте мне ребята.
Он, который слишком рано похоронил В. Высоцкого – дьявол собственной персоной. При жизни В. Высоцкого дьявол делал все, чтобы загубить его как личность, ибо Высоцкий своим творчеством препятствовал нравственному распаду русского народа на понятном для тогдашнего народа языке, призывая вернуться его к своим истокам, а это было совершенно неугодно дьяволу.
В синем небе, колокольнями проколотом, - Медный колокол, медный колокол То ль возрадовался, то ли осерчал. Купола в России кроют чистым золотом, Чтобы чаще Господь замечал.
И ныне, после смерти Высоцкого, дьявол по той же самой причине с помощью тех людей, в руках которых оказалось творческое наследие В. Высоцкого (а это не то чтобы плохие, но по делам своим, в итоге, нужные дьяволу люди) с успехом сводит на нет то, что В. Высоцкий подарил простым людям – т.е. нам с вами.
Что делают «нужные люди» – наследники Высоцкого – с его стихами, мы уже видели. Хотя, если разобраться, какие могут быть наследники в творчестве? Наследовать можно только материальное, а наследников духовного в принципе быть не может, ибо духовное по определению в существе своем – личностно. И то, что относится к личности, допустим Высоцкого, только лишь ей одной и принадлежит.
Поэтому лишь в ту меру, в которую понимаешь, то есть любишь личность Высоцкого, явленную через его стихи, возможно, быть его наследником, наследником его творчества, что и осознавала Марина Влади, когда отказалась от наследства.
Но законные наследники так не считают. И что же они сделали со своим наследством, а на самом деле с народным достоянием, так как Высоцкий писал для всего народа? Что они сделали со словесной поэзией, мы уже видели.
Но они сделали не только это. Они похерили большинство записей песен Высоцкого. Ибо, пока они и иже с ними делали на Высоцком бабки, продавая записи его песен на CD, на которых в силу того, что в принципе невозможно загнать душу в цифры - все обездушено, и на которых Высоцкий – это не Высоцкий, а какой-то обездушенный его слепок, размагничивались магнитофонные пленки с записями песен Высоцкого.
И вместо того, чтобы переносить магнитные записи песен В. Высоцкого на пластинки - единственный долгосрочный, не убивающий живую душу носитель, они зарабатывали на CD.
Музей В. Высоцкого благоустраивали – хотя кому нужен этот музей – там атмосфера как в морге.
А сейчас, быть может, магнитофонные записи песен В. Высоцкого уже размагнитились, т.е. испортились в такой степени – как-никак более 30, а то и 40 лет прошло, как они были записаны, что переписать их на пластинки уже не представляется, быть может, возможности. Очень хотелось бы думать, что это не так.
А то, что его будут обезличивать (с помощью распространения в народе его записей на CD), В. Высоцкий в точности предсказал в своем стихотворении «Памятник»:
Мой отчаяньем сорванный голос, Современные средства науки Превратили в приятный фальцет. Я немел, в покрывало упрятан, - Все там будем! Я орал в то же время кастратом В уши людям! Саван сдернули – как я обужен! – Нате смерьте! Неужели такой я вам нужен После смерти
Может кто-то скажет: "все написанное в этой статье примитивно и банально". Согласен, такой уж мой уровень. Но возникает встречный вопрос: раз то, что В. Высоцкого продолжают гробить и после смерти видно и в примитивном приближении, то есть невооруженным глазом, и раз это банально, то есть, очевидно, то почему за него никто не заступается? Где все эти так называемые друзья? Куда они смотрят?
Теперь, чтобы немного конкретизировать, скажу: во главе издателей стихов В. Высоцкого стоят С. Жильцов и В. Новиков. Они люди, так называемых наследников. А чтобы было понятно то, что эти издатели не только корнают стихи Высоцкого, но и убеждены в своем моральном праве делать это, привожу высказывание В. Новикова из книги "В. Высоцкий" серии "ЖЗЛ", которую он написал: "Со временем еще прояснится, нужна ли последняя строфа: "Не сумел я, как было угодно, шито-крыто. Я, напротив, ушел всенародно, из гранита". Может быть, стоит остановиться там, где сказано "Живой" - очень подходит этот эпитет в качестве самого последнего слова".
Новиков так и сделал, он концовку стихотворения "Памятник":
И паденье меня и согнуло, И сломало Но торчат мои острые скулы Из металла! Не сумел я, как было угодно Шито-крыто Я напротив, ушел всенародно Из гранита
- выкинул.
Видите, это ему Новикову решать: что лишнее в стихах у Высоцкого, а что нет. Это у него там, в голове проясняется. К сожалению, стихотворение В. Высоцкого "Памятник" является пророческим. Все предсказанное в нем исполнилось. Он в нем предсказал даже то, кто именно те люди, которые убьют его после его смерти:
И с меня, когда взял я да умер Живо маску посмертную сняли Расторопные члены семьи И не знаю, кто их надоумил, Только с гипса вчистую стесали Азиатские скулы мои
Ясно, что здесь В. Высоцкий имел в виду не маску гипсовую, ибо кому нужно искажать лицо на гипсовой маске? А значит, он напрямую сказал, что именно члены его семьи, а не кото-либо другой в первую очередь повинны в том, что с его стихов после его смерти будут "стесывать" все характерное.
Вот собственно и все. Хотя и это на самом деле не все – все гораздо хуже, но об этом не буду писать.
То, что здесь написано, есть фактическая правда, так что никаких претензий у помянутых издателей и наследников ко мне быть не может. Я никого не оклеветал, ибо таковы и есть их дела, которые явны для всех.
Кстати, а может быть это самое важное? Я ездил к Старцу, подобному Арх. Науму из Сергиевой Лавры, Арх. Власию из Боровского монастыря, Арх. Илию из Оптиной Пустыни (прошу прощения, если я не точно написал их духовные звания, но все знают – о ком идет речь) и показал сему Старцу фотографию Владимира Высоцкого, не говоря – кто он, и спросил его: крещен ли этот человек? Старец ответил: - я думаю, да. Я тогда спросил: в Православии ли? Старец ответил: - конечно, в Православии, а в чем же еще? И потом уверенно добавил: Царствие ему небесное.
Так что получается так, что за Владимира Высоцкого можно подавать записки, сорокоусты, панихиды в наших Православных храмах.
Хотя бы самую большую вершину В. Высоцкого – «Две просьбы» - стали бы правильно печатать - и это было бы уже много.
Очень хочется надеяться на то, что сбудутся слова В. Высоцкого:
Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу! Может кто-то когда-то поставит свечу.
И у его творческого наследия найдутся защитники, чтобы Володя сам своими стихами ответил бы всем этим «растащившим» его людям:
Не сумел я, как было угодно Шито-крыто. Я, напротив, ушел всенародно Из гранита.
Прошу прощения за неумело составленные предложения, но это письмо не претендует на какую-то литературность. Мною просто описана фактическая сторона дела, которую я изложил на бумаге - так как на душу легло, - т.е. как в устном разговоре.
P.S.
Так получилось, что в день смерти Высоцкого – 25 июля у его могилы, у нас с главным текстологом-редактором стихов Высоцкого С. Жильцовым был небольшой разговор. На мой вопрос, почему стихи Высоцкого печатаются с явными искажениями, С. Жильцов ответил, что он печатает стихи Высоцкого в том виде, в котором он пропевал их на последних своих концертах, или в котором они были написаны им в самых поздних рукописях. И если Высоцкий в позднейшей своей рукописи перечеркнул, допустим, половину какого-либо своего стиха, то он, Жильцов, перечеркнутую половину уже и не печатает.
Мотивирует С. Жильцов такой подход к редактированию стихов Высоцкого тем, что такова была авторская воля самого Высоцкого. Но, во-первых, как было показано в данной статье, из стихов Высоцкого выкидываются такие буквы, предлоги, восклицания (делающие его речь живой), которые он пропевал всегда – как на ранних своих концертах, так и на позднейших. А, во-вторых, возникает естественный вопрос к С. Жильцову: с чего это он решил, что авторская воля Высоцкого состоит в том, чтобы его стихи печатались по листкам, датируемым самыми поздними датами и по самому последнему его пению. Разве Высоцкий как-то подытожил свое творческое наследие, чтобы сказать: вот последний вариант его стихов, к которому сам Высоцкий путем постепенного редактирования в итоге пришел?
Все знают, что Владимир никак не подытоживал свое наследие, ибо не собирался издавать свои стихи в печати. Ведь он знал, что его все равно не издадут.
В связи с этим уместно вспомнить интервью одной журналистки, которая побывала на квартире Высоцкого, кстати, в последний год его жизни. По ее словам она просто ужаснулась, увидев, как небрежно Высоцкий относился к своим стихам на бумаге (рукописям), как небрежно, часто на каких-то клочках, все это было записано, и как все эти листы были разбросаны по всех квартире. Она не удержалась и спросила: - «Володя, а ты не боишься, что все это пропадет?» Высоцкий мрачно взглянул на нее и ответил: «Если это чего-то стоит, не пропадет».
Так мало ли по какой причине Высоцкий на каком-либо листке датируемом поздней датой написал половину того или иного стихотворения, написал его в том, или ином виде, перечеркнул в нем то или иное четверостишие?! Этих причин может быть тысячи и притом таких, которые никакого отношения не имеют к его последней авторской воле. Например, может быть, он все-же надеялся, что данное стихотворение напечатают, но поняв, что в том виде, в каком оно есть, его точно не напечатают, обливаясь в сердце кровью, перечеркнул в этом стихотворении половину.
Кроме того, последний год Высоцкого был годом его умирания. Он часто на концертах забывал слова из своих стихов и спонтанно заменял их на другие - менее подходящие. Хочется спросить помянутого издателя: - Вы что, решили этим воспользоваться? Вот Высоцкий в каком-нибудь своем стихотворении в последний год своей жизни перечеркнул какое-либо гениальное четверостишие, и Вы на этом основании это четверостишие не печатаете. Простите, а если бы Высоцкий в приступе депрессии, которая его не покидала в конце жизни, перечеркнул все свои стихи, тогда Вы бы вообще не стали его печатать, сказали бы, такова его авторская воля? А если бы Вы увидели то, что Высоцкий всунул голову в петлю, то Вы что, не вынули бы его из петли, ибо такова уж его авторская воля – повеситься? Не кажется ли Вам , что Ваша логика бесчеловечна?
Я вовсе не строю из себя героя, который смог бы вытащить Высоцкого из той петли, которая по жизни захлестнула его шею, но ведь от издателей не требовалось никакого геройства. От них требовалось лишь соблюдение одной такой маленькой в силу ее легкости и, в то же время, такой великой по своим последствиям заповеди – «не навреди». И что же? Они и эту заповедь не восхотели соблюсти, причём именно по своей гордыне. Это какую же оглупляющую гордыню надо иметь, чтобы всему народу навязать свою оболванивающую трактовку стихов Высоцкого?!
Другой наш великий поэт М.Ю. Лермонтов не собирался издавать около 9/10 своих стихов, ибо считал их несовершенными. Но когда он был внезапно убит, Белинский возвысил голос и сказал, что в связи со сложившейся ситуацией, по совести не должно следовать авторской воле Лермонтова, но следует опубликовать все его стихи. С. Жильцов, Вы видите, Белинский спас Лермонтова от себя самого. И спас благодаря тому, что логика Белинского в отличие от Вашей логики, была человечной.
Все решалось бы просто – убедить наследников и издателей в том, что, так как они это делают - печатать Высоцкого нельзя - и все тут. Но вся беда в том, что этих людей невозможно в этом убедить (т.к. легче разжалобить тигра). А у них все схвачено, и никто не имеет права печатать Высоцкого иначе, чем они (права на интеллектуальную собственность). И невольно в недоумении хочется сказать: - «Володя, какие люди в итоге взяли над тобою верх! Какие люди по твоему слову разыграли тебя в ничью»:
Но не ошибка – акция
Свершилась надо мною
Чтоб начал пресмыкаться я
Вниз пузом, вверх спиною.
Вот и лежу расхристанный
Разыгранный вничью
Намеренно причисленный
К ползучему жучью.
Неужели так все и закончится. Неужели у стихов нашего великого поэта будет такой тупой конец.
Василий Ломоносов
Телефон для контакта: 8 (495) 6124069, моб. Тел. 89039623696
