Глубокое осознание своего апостольского служения сделало о. Амфилохия истинным продолжателем дела Христа Избавителя. Старец страдал и молился со слезами без различия за каждого человека, скорби которого считал своими собственными. Его целью было утвердить в ближнем глупую любовь ко Христу и совершенное соединение с Ним. Он повторял:
«Ощутимый огонь да горит в сердцу ваших.
Когда сердца наши не имеют любви к0 Христу, мы подобны кораблям без горю, чего в моторах.
Хочу, чтобы если кто-то откроет твое сердце, то пусть ничего другого в нем не найдет — только Христа.
Имей прочную связь с Царевичем из Назарета и дай Ему все твое сердце, чтобы оно успокоилось.
Люби Христа, имей смирение, молитву и терпение. Это четыре знака твоего духовного компаса. А магнитной стрелкой пусть будет твое молодое христианское сердце. Когда имеете такую надежду, чада мои, и капитаном Христа, не бойтесь бурного моря, каким бы бушующим оно ни было. Ваш корабль прибудет в пристань, нагруженный всяческими добродетелями. Ангелы придут разгрузить его и принести драгоценный груз в небесные сокровищницы Царя Христа.
Когда сердце твое каждым своим ударом беседует с Ним и Ему приносит всю свою любовь, тогда непременно с силой и дерзновением будешь подниматься по дороге, ведущей вверх, на Голгофу, где Иисус уже не увенчанный тернием и распятый, но Великий Царь славы с венцами в руках Своих, чтобы возложить на каждую молодую голову венец святости, как возложил его на стольких дев во славу Православной Церкви Эллады».
У него была неусыпная забота о духовном исправлении своих чад, и он не считался ни с возрастом, ни с болезнями, ни с трудами и жертвами, стараясь укрепить, напитать и успокоить их. Поэтому он то молится ночами, то отвечает на письма какой-нибудь истомленной души: «Ты должна верить, что я высоко ценю тебя и люблю, как истинное чадо мое. Твое письмо меня тронуло очень и заставило в час ночи писать тебе этот ответ. Имей молитву и поучение и верь, что Христос, Жених души твоей, всегда рядом с тобой. Мысли твои, чувства твои и каждое дело да будут под Его руководством» (18.7.61).
Старец мог неожиданно прибыть со святыми мощами в комнату больной души. «Встань на колени, дитя мое», — произносил он, преклоняя колени и возлагая св. мощи на голову духовного чада. В этом положении он пребывал целых два часа и вознаграждался Врачом душ и телес полным исцелением уязвленной души.
Его сердце было материнским. Для каждого, кто знал его давно или недавно, было местечко в сердце Старца, и люди это чувствовали. Когда умер наш Старец, от многих, старых и молодых, образованных и неграмотных, можно было услышать:
—    Он меня любил особенно.
—    Меня он очень любил.
—    Он единственный, кто действительно меня любил.
—    Как меня любил Старец!
Забота о. Амфилохия о духовном возрастании своих чад не ограничивалась тесным кругом сестер монастыря. У него был апостольский и отеческий дух для всех. Его образ не менялся, а всегда был тот же: радостный, светлый, приветливый, простой и смиренный независимо от того, принимал ли он богатого или бедного, преподавателя университета или неграмотного рабочего.
У него был великий дар от Бога привлекать и успокаивать сердца всех возрастов, даже и детей. От одного шестилетнего ребенка мы услышали: «Люблю его, потому что он маленький ребеночек», а в другой раз: «Люблю его, потому что он говорит с Ангелами». Одна девушка рассказала, что когда впервые увидела его благолепный образ в шестилетнем возрасте, почувствовала, что он святой и перекрестилась перед тем, как поцеловать его руку-
Старец с болью и состраданием склонялся над язвами душ и залечивал их с большим рассуждением, святым терпением смирением и любовью. Он вселял в исповедующихся мужество и надежду. Однажды духовное чадо, ожидавшее наказания, вместо этого получило приглашение от Геронды пообедать вместе.
Радость и мир исповедующегося были и его собственными. Его лицо светилось от счастья, когда он вглядывался в исцеленную им душу. Старец чувствовал себя обязанным полностью предаться врачеванию душ во всякое время. Бедно одетая женщина из Малой Азии пришла исповедоваться днем в два часа, когда обыкновенно он шел отдыхать. Отец Амфилохий с радостью провел ее во внутренний дворик, сказав: «Идите посмотрите, какая хорошая сестра пришла». Назначенная сестра, обеспокоенная состоянием его здоровья (у него был диабет, давление, заболевания сердца и легких), хотела незаметно заставить его исповедовать прихожанку после отдыха. «Я человек Церкви и не могу отдыхать», — был его ответ, который он заимствовал у св. Нектария. После исповеди о. Амфилохий распорядился, чтобы гостью накормили, и сидел рядом с ней, пока она обедала.
Старец не отмеривал времени для врачевания души. «А сейчас тебе полегчало? — только это его интересовало. Он сострадал и скорбел до такой степени, чт0 не мог и есть. И когда кто-нибудь спрашивал его настойчиво, почему он не ест, то отвечал: «Должен духовник, дитя мое, плакать и болеть более, чем исповедующийся чтобы успокоить его. Искренне должен скорбеть, потому что это чувствует и душа». Все видели в нем настоящего пастыря, а не наемника. Его горячим желанием было, чтобы его чада наследовали рай. Словно второй Павел говорит он: «Молю Бога, чтобы освятил вас, чтобы мне увидеть вас в раю. Рая без чад моих не желаю».
Сколько раз выполнял он половину канона за наказанного, когда видел, что тот не имеет духовной стойкости! «Когда видишь, что человек устал духовно, не возлагай на него еще бремя. Его колени не выдержат», — говорил он. К каждому подходил он радостно и приветливо и о трудностях духовной брани мог сказать с мягким юмором и утешением:
«Благословенная, Он хочет вырвать тернии, поскольку Он садовник, а ты хочешь спокойствия».
«Как голова? Болит? Тошнит? Если хочешь, дадим аспирина», — так в шутливой форме он мог спросить чадо о его духовном состоянии.
«Ты должна радоваться: резец скульптора держит в руках Своих Иисус. Он хочет сделать из тебя прекрасное изваяние в небесном дворце», — говорил старец. Как жар после операции? Упал до 37?»— посмеивался он над впавшей в искушение и наказанной сестрой.