- В своей семье я никогда не встречался с проблемой пьянства. И когда стал священником, первое время с неприятием относился к пьющим людям. Но наступил момент, когда одна из наших прихожанок – врач, у которой погибла в автокатастрофе любимая дочь, рассказала, что сын ее – наркоман. И мы вместе начали его воспитывать. Но ни к чему это не привело. Он оказался на смертном одре, и я к нему пришел. И в нем, в этом 20-летнем парне, я вдруг увидел не мальчиша-плохиша, которого мы воспитывали, а я увидел жертву, жертву за грехи, за все искажения жизни, за жизнь без Бога и в семье, и в народе… И жертва – вот этот парень.В перечень шагов, с которых начинается духовная жизнь, не вставить ли еще один – чувство вины за то, что происходит в нашей стране, с нашей молодежью, за то, что люди пьют, что вот этот парень пришел ко мне, и я ничем не смог ему помочь. Легче всего сказать, что виноваты политики, государство. Это легче всего сказать. Может быть, долг священников увидеть СВОЮ вину? 

- Само понятие вины имеет две стороны. Одна сторона заключается в том, что все мы вместе представляем одно живое тело, один живой организм. Недаром Апостол Павел сказал, что Церковь есть Тело Христово. И в этом смысле все мы связаны друг с другом. Каждый наш дурной поступок – поступок мыслью, словом, делом отражается на всех. Также и каждый наш положительный поступок влияет на всех. Вот почему так важна духовная жизнь каждого человека.
Другое дело виновность. Когда я согрешаю – я обманул кого-то – я согрешил, я виновен. И я в этом каюсь. Каяться же за грехи других людей не нужно. У пророка Иезекииля это выражено так: не отвечает отец за сына и сын за отца, но каждый отвечает за свои деяния.
Каждый должен каяться в своих грехах. Я пил на глазах у сына и тем самым соблазнил его. Я каюсь в этом. Я виновен. Каяться за пьянку сына я не могу – в этом он сам должен покаяться, а я каюсь за тот соблазн, из-за которого сын стал пить.