- Святость - это причастность Духу Святому, которая в земных условиях колеблется, непостоянна, ибо неизменен только Бог. Она - не птичка, которую ловец поймал в клетку - и всё в порядке. Нет. Это постоянное наблюдение за своим ветхим человеком, бодрствование сердца, трезвение ума в молитве и богомыслии, подобное той бдительности, в которой пребывают защитники осажденной крепости. Но как халатность стражей нередко оборачивалась поражением войска, так и в истории христианства бывали случаи, когда подвижники, достигшие очевидных благодатных даров (прозорливости, чудотворений), но оставив бдительность над своими мыслями и чувствами, падали и погибали. Другие так и не поднимались выше чистоты детского уровня. Свт. Игнатий (Брянчанинов) писал: «Святой Макарий Великий говорит, что... встречаются души, соделавшиеся причастницами Божественной благодати... – вместе с тем, по недостатку деятельной опытности, пребывающие как бы в детстве, в состоянии очень неудовлетворительном в отношении к тому состоянию, которое требуется и доставляется истинным подвижничеством.... В монастырях употребляется о таких преуспевших старцах изречение свят, но не искусен, и наблюдается осторожность в советах с ними».
Чем же святость отличается от спасенности?
Подавляющее число православных христиан замечают лишь свои самые грубые нравственные падения, большие грехи. Они не видят ни глубины повреждения самой природы человека, ни красоты его души, ни силы страстей своих, ни блага бесстрастия и радости жизни в Боге. Однако только познание всего этого свидетельствует о том духовном совершенстве человека, которое именуется в Церкви святостью, и которое приобретается лишь правильной духовной жизнью. Большей частью состояние святости сопряжено с чрезвычайными дарами Духа Святого, прежде всего, любви ко всем людям - добрым и злым, независимо от их убеждений, веры, нации и проч., непрестанной молитвы покаяния и благодарения, особой духовной радости, мира Божия, который превыше всякого ума (Фил. 4:7).
Проявляются нередко и другие дарования: исцеления, прозорливости, провидения будущего, но эти дары у святых мало чтимые, в отличие от язычествующих христиан, ищущих более всего именно чудес, исцелений и предсказаний. К сожалению, сейчас жажда всего этого стала чуть ли не эпидемией в нашем народе, и активно подпитывается массовой «церковной» литературой, из которой можно точно узнать к какому святому или перед какой иконой нужно молиться, чтобы получить всё необходимое в этой жизни. Всё это является одним из ярких показателей плачевного духовного состояния народа, выходящего из огня атеизма и попадающего нередко в полымя язычества.
Церковь канонизируют и некоторых не достигших бесстрастия, чистоты душевной, но это делается из благоговения к их ревностной жизни или подвигу смерти за Христа, как, например, мучеников. Здесь, правда, всегда есть опасность поддаться мирским критериям оценки человека, придав значение его внешней деятельности и превратить святцы в пантеон, где «святыми» являются славные земли: цари, князья, иерархи, политики, полководцы, писатели, художники, музыканты… Но это уже другая тема, которая, возможно, скоро и станет актуальной.
Каков путь святой жизни? Начинается она с внимания к своей нравственной жизни, к своему внутреннему состоянию: стремлениям и чувствам своей души и их сопоставления с заповедями Евангелия, с образом и поведением Самого Христа. Это сопоставление открывает человеку внутри его странный и до того неведомый ему и не очень-то симпатичный мир внутри себя.
Оказывается, в нас, с одной стороны, присутствует устойчивое чувство, что мы добрые, умные, справедливые и т.д., одним словом - хорошие, праведные. И потому, конечно, и в голову не придет, что мы можем оказаться где-то вне Царствия Божия. Где-нибудь в уголке, в самом маленьком уголочке, но, конечно будем там! Пусть не с великими святыми, но все-таки в Царстве Божьем. Я же верующий, православный, хожу в церковь, исповедуюсь, причащаюсь. Я никого не убил, не ограбил, не обворовал, не изменял жене (мужу), не нарушаю законов – а что еще нужно?! Право слово, святой да и только - осталось лишь живьем канонизировать.
С другой, несколько присмотревшись к своим словам, желаниям, чувствам, отношениям к друзьям и недругам, и сопоставив их с голосом совести, с учением Евангелия, начинаем видеть и нечто прямо противоположное. Оказывается, я не могу не осуждать, не завидовать, не тщеславиться, не объедаться, - и столько еще этих «не могу», что от моей хорошести ничего не остается. Даже когда делаю, кажется, доброе дело и то оскверняю его тщеславием, расчетом и проч. Слушаю общую исповедь с огромным перечислением грехов и 99% в ней моё. То есть, вижу, я ни в чем не соответствую Евангельским нормам жизни. Остается одно - воскликнуть вместе с преподобным Макарием Великим: «Боже, очисти мя грешного, яко николиже (никогда) сотворих благое пред Тобою». Это видение и является началом правильной духовной жизни. Оно снимает с меня розовые очки и открывает очень далекую от чистоты реальность моей души. Преп. Петр Дамаскин потому и сказал: первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, бесчисленных как песок морской.
Но это лишь начало пути, ведущего к святости. На нем еще много серьезных вопросов, без правильного понимания которых христианину грозят большие бедствия: как молиться, как подвизаться, как совершать добрые дела, как соблюдать церковные установления о посте, молитвенных правилах, посещении богослужений, принятии Таинств и т. д.?
Важнейшим из них является, конечно, вопрос о молитве, ибо она - главнейшее делание христианина. Только в молитве осуществляется духовный контакт человека с Богом.